В статье описаны случаи заикания у детей и их возможные причины из практики педагога Ирины Медведевой и психолога Татьяны Шишовой. Приводится отрывок главы из книги «Разноцветные «белые вороны». Книга для трудных родителей»
Перечисляя причины, мешающие псевдолидерам стать настоящими, мы, в частности, упомянули трусость, которая сочетается с гипертрофированным самолюбием. Если такую натуру не элевировать, может вырасти коварный интриган, этакий «серый кардинал». Если же заниматься психоэлевацией, то робость можно возвысить до сдержанности и осмотрительности (что по современным меркам является безусловным достоинством), а гипертрофированному самолюбию следует предоставить открытую, а не тайную площадку для самоутверждения. Впоследствии, когда ребенок убедится в своей состоятельности, желательно сориентировать его на покровительство слабым, не требующее, однако, необходимости проявлять большую отвагу и бороться с сильными соперниками. В будущем из такого ребенка может получиться хороший педагог.
А вот другой случай: неутоленная жажда лидерства и отчаянная боязнь поражения. Казалось бы, он очень похож на предыдущий, но в действительности речь идет о гораздо более активных или, как сейчас говорят, пассионарных натурах. Тут боязнь поражения происходит вовсе не от робости (такие дети часто бывают безрассудно храбрыми), а от непомерной гордыни, бешеного, а не просто гипертрофированного, самолюбия. В подростковом возрасте это может перерасти в гипердемонстративность и проявиться в форме хулиганских выходок, вплоть до уголовно наказуемых. И процесс психоэлевации, имея приблизительно тот же вектор, что и в первом примере, должен все-таки протекать иначе. Гордецу необходимо не только предоставить поле для самоутверждения, но и дать возможность стать на нем реальным, успешным лидером. Однако и этого мало. Нельзя забывать о его страстной, активной натуре. Что это значит? А то, что таких детей часто не устраивает лидерство на том поприще, которое взрослым кажется престижным и желанным. Быть первым в изостудии или в музыкальной школе, и даже побеждать на соревнованиях по большому теннису — это для них маловато. В идеале они должны либо лидировать в каком-то деле, сопряженном с риском (предположим, быть первыми в секциях каратэ, мотогонщиков, в альпинистском клубе и т. п.), либо организовывать что-то свое. Пассионарность подобных личностей следует учитывать и когда подходит время выбора профессии. Но, повторяем, родителям важно не перегнуть палку ни в ту, ни в другую сторону: опасно втискивать лидеров в слишком тесные для них рамки, однако не менее опасно навязывать роль лидера ребенку, который не особенно на нее претендует. В этой связи хочется рассказать, на наш взгляд, очень поучительную историю. Шестилетняя Римма сильно заикалась, была повышенно застенчива и, как правило, вообще не разговаривала с незнакомыми людьми. На первичном осмотре мы в этом убедились: Римма наотрез отказалась отвечать на вопросы, угрюмо смотрела на нас исподлобья, и мы уже психологически настраивались на тяжелую, изматывающую работу с ребенком-мутистом. Однако на первом же занятии девочка преподнесла нам приятный сюрприз: неожиданно для всех (в том числе, вероятно, и для себя самой) она первой вызвалась показать кукольную сценку, охотно приняла участие во всех заданиях и явно наслаждалась ролью смелой и находчивой девочки. Распознав в Римме скрытого лидера, мы соответственно построили свою работу с ней. В итоге Римма с каждой неделей становилась все бойчее, речь ее неуклонно улучшалась, становилась более развернутой и свободной, заикание постепенно сходило на нет. К концу первого цикла занятий девочка лишь иногда запиналась, а в основном говорила гладко. Довольные результатами, мы решили, что Римме стоит сделать небольшой перерыв, а затем принять участие в лечебном спектакле. Когда она через три месяца снова пришла к нам, заикание было еле заметным, а мать в качестве большого Римминого достижения отметила, что дочь начала общаться со сверстницами.
— Правда, — добавила она, — они говорят, а Римма, в основном, кивает.
Мы дали Римме довольно большую роль. Все шло вроде бы нормально, однако нас не покидало чувство, что мы уперлись в невидимую преграду, что в этой девочке или в чем-то, связанном с ней, есть некая тайна, без разгадки которой нам не удастся достичь желаемого результата. В подобных случаях наша работа напоминает мучительные раздумья следователя, перебирающего в уме различные версии. В такие моменты стараешься припомнить как можно больше подробностей, мельчайших нюансов и прислушаться к тому, что же подсказывает тебе интуиция. А она подсказывала, что дело в маме… Но ведь мама вела себя великолепно! Заботливая и внимательная к дочери, она в то же время старалась не стеснять ее инициативу. У них не было конфликтов, они явно любили и понимали друг друга. И все-таки в сценках, которые они показывали, была какая-то фальшь… Мы долго не могли уловить и сформулировать, в чем же она состоит, но потом догадались. Обе словно стояли на цыпочках; это были идеальная мама и идеальная дочка: во всем, что бы они ни говорили и ни делали, ощущалось стремление к полному, абсолютному совершенству. Вроде бы что в этом плохого? Наоборот, хорошо, что и мама, и ребенок стремятся к идеалу. Стремятся быть самыми вежливыми, самыми правильными, самыми изысканными и благовоспитанными. Однако Римма, как мы к тому времени убедились, не настолько жаждала лидерства, и эти установки сковывали ее, подавляли волю. Она никогда не шалила, а в разговорах с девочками (к тому моменту Римма уже перестала отделываться кивками и односложными фразами) явно сквозили ласково-назидательные интонации матери. Если же она заражалась их звонким смехом, вид у нее становился немного смущенный, словно это было нечто не очень приличное.
Мы решили еще немного понаблюдать, проверить свою догадку, но долго ждать не пришлось, поскольку события вдруг стали развиваться очень стремительно. Буквально на следующем занятии Риммина мать выразила недовольство тем, что… девочке дали слишком маленькую роль.
— Ей надо как можно больше говорить, а у нее всего три фразы,— пожаловалась она,— А ведь Риммочка дома всю пьесу одна разыгрывает. Ну, пожалуйста, дайте ей еще хоть немножко! Катя вон главную роль получила, хотя все время путается, ничего не может наизусть выучить.
Она так горячо доказывала свою правоту, что мы в какой-то момент даже засомневались и затянули в текст: неужели девочка действительно, говорит на протяжении спектакля всего три фразы? Как и следовало ожидать, претензии оказались сильно преувеличенными. Римма принимала участие в четырех сценах, где у нее было достаточно много слов. Но лавры примадонны явно не давали маме покоя… Именно ей, а не Римме. Распределяя роли и проводя первые репетиции, мы внимательно следили за реакцией детей и видели, что Римма своей ролью вполне довольна.
Окончилась эта история плачевно. Хотя нам достаточно быстро удалось убедить Риммину мать, что девочка и так участвует в спектакле на пределе своих возможностей (ведь совсем недавно она вообще отказывалась от речи на людях!), домашняя «накачка» не прошла Римме даром. Каково самолюбивому ребенку, и без того зажатому в тиски самокритики, слышать, что его обделили, недооценили и даже принизили? А Римма всего этого наслушалась вдоволь, поскольку мать вовсе не старалась оградить ее от подобных разговоров. Наоборот, она взывала к дочери как к «потерпевшей стороне». Репетиции спектакля в присутствии довольно большого количества чужих людей и так были для девочки значительной психической нагрузкой, а тут еще она получила психологическую травму. Речь ее резко ухудшилась.
Интересная информация? Вы можете поделиться статьей в соц.сетях.